Однако при внимательном рассмотрении оказывается, что два праздника трудно сожительствуют вместе и делят людей на тех, кто хочет праздновать День победы, и на других, кто хочет праздновать День Европы. Основные споры вертятся около того, что День победы связан с Советской армией, а сегодня в Болгарии все, связанное с Советским союзом воспринимается как позорная тайна прошлого.
Не бесспорна и вторая дата, т.к. нужно вспомнить, что когда Западная Европа начала делать первые шаги к объединению, Болгария, находящаяся в то время в лагере противников, остро критиковала общий европейский рынок, Европейскую экономическую общность, и даже перспективы создания Европейского союза, пока в конце 80-х внезапно не оказалась перед воротами Объединенной Европы в позе просителя.
Профессор Искра Баева предлагает решить проблему, приложив характерный для истории хронологический подход. Если расположить события в хронологическом порядке, то можно заметить, что 9 мая не единственный День победы. В начале мая 1945 года наступление войск Антигитлеровской коалиции началось с Запада и с Востока приближаясь к реке Эльба, где Западная и Восточная армии встречаются, а немецкий вермахт капитулирует. Это один день, с которого начинается послевоенная история европейского континента.
Этот день был встречен огромной радостью и не помешал союзникам представить победу по разному. И когда представители Третьего рейха понимают, что конец неизбежен, они предпочитают признать перед своими западными противниками свое поражение и 8 мая именно перед ними подписывают капитуляцию. Поэтому-то в западноевропейских странах День победы считается 8 мая. И для Западной Европы логично после Дня победы 8 мая отмечать 9-го мая День Европы – так и праздники следуют исторической хронологии.
В Болгарии, однако, все обстоит иначе. Весь послевоенный период День победы в Болгарии празднуется 9 мая – второй день капитуляции Германии, когда немецкое командование вынуждено повторить ритуал в Карлсхорсте перед советскими представителями. И проблема в том, что оценивая участие в военных действиях, и их масштаб, поражения и победы, нельзя избежать вывода о том, что немецкий вермахт был сражен Советской армией на Восточном фронте. И этот вывод нельзя изменить нашими оценками одной страны, которую защищала эта армия. Именно роль Советской армии в войне, а не союзнические обязанности, вынуждают американцев и англичан согласиться на повторное подписание капитуляции. И поэтому День победы определен на 9 мая.
Для сегодняшней России не существует никаких проблем, для нее 9 мая это один священный праздник – День победы в самой страшной войне.
В Болгарии же все обстоит сложнее. Болгары должны выбрать, какое из двух событий поставить на первое место – с одной стороны прошлое с Днем победы, а с другой настоящее и будущее с Днем Европы. И для наших конформистских настроений ответ ясен – Болгария отмечает День Европы, к которой страна принадлежит уже на протяжении пяти лет. Однако, по мнению профессора Баевой, это не очень достойный выбор. Способ, которым болгары в последние несколько лет воспринимают историю ясно показывает, что в стране открыто выраженная тенденция к развитию национализма, и то от типа защиты и оправдания всего, что наши предшественники делали в прошлом, даже независимо от их характера.
Это наблюдение относится и к истории Болгарии в годы Второй мировой войны. Болгарское правительство втягивает страну в Трехсторонний пакт, и делают ее частью похода нацистской Германии к верховному господству, принимает пронацистское антиеврейское законодательство, и сегодня их чествуют как одних патриотов.
А несогласных, тех, кто словами, делами и оружием противостоял пронацистской политике страны и был частью европейского сопротивления, вообще не вспоминают или о них говорится с издевкой, давая им обидные прозвища (террористы, предатели национальных интересов, разбойники).
По мнению профессора Искры Баевой, одна из немногих функций истории – напоминание уроков прошлого. И поэтому она считает, что сегодня в Болгарии нужно отмечать и два праздника и то в их логическом порядке – День победы как предварительное условие возможности Европе начать свое объединение и благодаря чему мы живем в мире уже семь десятилетий.
